|
Здравствуй, уважаемый читатель. Мы не были представлены друг
другу, поэтому представлюсь сам. Зовут меня Альберто Тручерро, сын
Фредерико Тручерро.
Герб рода Тручерро «Рыба» - очень древний. Еще с тех самых
пор, когда были промежутки. А Тручерро не были вассалами, а были свободным
племенем. Рыба – знак первоначала, исходного состояния всего сущего, источник
жизни. В глубинах вод скрыто знание, которое до невозможного трудно добыть
человеку, но которое доступно рыбе. Вода очищает, омовение символизирует второе
рождение, возвращение к первоначалу, поэтому рыба, живущая в воде, олицетворяет
надежду на новое рождение. Но вода — это грозная стихия… Сейчас это просто знак моего рода. Если рыба
для кого-то и значит что-то то только для племен которые живут в лесу, и то
только для шаманов скорее, да для меня как для главы рода, тайное такое знание.
Для власти светской - это все ересь.
И не мудрено, ведь по данным
«Энциклопедии уникальных и малоизученных уголков Священной Империи»:
«Дикий Лес – один из
самобытнейших уголков Священной Империи, расположен в западной части провинции
Сиен Триента. Населяют его дикие и воинственные племена, исповедующие кровавый
культ. Суть его сводится к тому, что мир создан огромным зверем, который затаился
и ждет своего часа. Чтобы задобрить зверя и не дать ему поглотить и небо, и
землю, и всех людей на ней, жрецы этого культа требуют от своих последователей
человеческих жертв, умерщвляемых самыми дикими и кровавыми способами. Согласно
поверью, люди, завоевавшие благосклонность зверского бога, в награду становятся
оборотнями.
Среди племен Дикого Леса
распространен тотемизм – каждое племя выбирает себе животное-покровителя и
считает его своим прародителем. Крупнейшими из известных на сей день являются
племена Ледяной Рыси и Полуденного Ястреба. Племена Дикого Леса неохотно идут
на контакт с окрестными жителями, и, несмотря на неоднократные попытки
приобщить их к благам просвещения и цивилизации, продолжают придерживаться
закрепленного веками почти первобытного образа жизни.
География Дикого Леса пока мало
изучена, так как не все путешественники, отправлявшиеся туда, возвращались
живыми, а многие из вернувшихся по неизвестным причинам повредились рассудком
либо утратили интерес к географии, предпочтя ей религиозную деятельность, как
принявший пожизненный обет молчания знаменитый монах-отшельник отец Гонзаго, в
миру Родриго Гонзалес.
Доподлинно известно, что на
границе Дикого леса и цивилизованной части провинции расположено Змеиное
болото, которое вполне в соответствии со своим названием кишит ядовитыми
змеями. На болоте встречаются небольшие залежи самородного железа. По
непроверенным данным, на территории леса встречается растение, обладающее
сильными галлюциногенными свойствами».
Сам я не участвовал в
обрядах, но некоторые вещи просто знаю. Что для инициации юноше надо переплыть
болото и выжить в нем, что слово жреца - закон, даже если оно странно. Что истории про кровавость лесного культа,
всяких ужасов инициации, жертвоприношений и пр. - это имперские священники по
недомыслию рассказывают или из соображений пропаганды. На самом деле вера
лесного народа ориентирована на силы природы, лес, как источник жизни, единство
всего живого - символом этого выступает Зверь, у которого тело рыси, голова
ястреба, золотые рога оленя и хвост, как серебряная змея. Зверь добр и не
враждебен людям. Он может им помочь во всем, что связано с растущим, бегающим,
ползающим и летающим, если это не калечит самого зверя. Ведь часть его во всех
живых существах. Зверь спит, и когда он проснется, наступит конец всему. А пока
он спит и видит сны, и многие из них
сбываются и становятся реальностью. Когда его мучают кошмары, происходят голод,
войны, болезни - так мне рассказывал дед. Те, кто рискуют заглянуть во сны
зверя, те, кто может с ним говорить, дорого за это платят, только и всего - во
снах зверя можно оставить жизнь, можно рассудок... Это сказки, конечно, но в
них есть доля мудрости этой земли, что бы священники не говорили. Спаситель -
он для всех, кто идет к нему, но он не распоряжается урожаем, его не слушают
дикие звери, по его слову не летят птицы.
И все же я нормальный имперский дворянин, прошедший
церковное посвящение, ходил к мессе, исповедовался, как положено. Просто я живу
на этой земле, и знаю, что если на большой поляне возле кромки леса зажечь
ночью костер, то к утру ко мне придут и
спросят, чего надо.
Мой отец раз так делал, когда купцы подозрительные крутились
у леса, явно лихие люди, которые траву скупают и лгут по-черному, вплоть до навязывания
всякой дряни в оплату, не гнушающиеся убить или покалечить кого. В ту пору еще
не вышел «Указ о запрете использования
«Ведьминого волоса», текст которого гласил:
Властью, данной нам Его Императорским Величеством Филиппом VI, мы,
Игнасио ди Драйден, наместник провинции Сиен Триента запрещаем обитателям
провинции использовать, продавать, употреблять или совершать иные действия с
веществом, именуемым «Ведьмины волосы».
За нарушение данного указа назначить наказание в виде конфискации
имущества и заключения в имперскую тюрьму сроком до 5 лет.
Писано летом 1600 года
Игнасио ди Драйден,
наместник провинции Сиен Триента
Сотрудничали мы тогда, да и сейчас, с Рысями. Они нас и
наших крестьян в лес пускают, а мы им информацию подкидываем, потому как Рыси
со своими колоритными рожами ни в кабак,
ни в деревню сунуться не могут. Вот отец и решил, что надо дальних родичей
предупредить, чтобы с ними дело не имели. Родичи пришли на костер, выслушали,
поблагодарили и ушли, а потом купцы сгинули, а у нас иногда с тех пор на пороге
находили гостинцы - то шкурка редкой красоты, то крица болотного железа. Они не
любят оставлять за собой долгов, люди леса. Потом они сочли, что долг уплачен и
пропали.
Да, кстати, о траве. Люди называют ее "Ведьмины
волосы". Растет она в лесу, и если ее собрать, то можно продавать, и
заработать не мало денег. Но если без приглашения туда придти, а не на опушке
договариваться, то с вероятностью получишь не траву, а стрелу в глаз. И я их
даже понимаю. Все же они свои мне, живут здесь с давних пор, как и я. Хоть они
меня, своим и не считают, но скорее будут говорить со мной, чем с епископом или
с имперским маршалом, если выполнять их простые правила типа того же костра. И на том
спасибо. Живут своей жизнью, и если им не мешать, они не будут никого трогать.
А вот, когда к ним без приглашения приходят и чего-то пытаются отнять или
навязать, они не двусмысленно дают понять, что так делать не стоит и их вполне можно
понять. Их главная ценность - жизнь в этом лесу, так, как им велит обычай. Еще
старшие мне говорили, что люди леса всегда были не похожи на тех, кто
непосредственно в этом лесу не жил, предки мои, например. Вроде и обычаи
схожие, и охота-ремесла тоже, но все, что за змеиным болотом - это совершенно
особые места, и люди там особенные. Живут они в единении со Зверем, он как бы
среди них присутствует, и они это чувствуют и ни на что другое не променяют
никогда.
Сейчас я арестован и сижу в камере в конце длинного коридора
подвала Инквизиции. Мой сокамерник, добрый падре Урсо спит, а я пишу эти
строки. Все же в дворянском титуле есть свои маленькие радости. Я знаю грамоту,
и мне разрешено пользоваться бумагой и пером (все равно, по мнению инквизиции,
все, что я напишу, не покинет этих стен).
Хоть моя вина и не доказана, завтра меня будут судить.
Судьба моя, в общем-то, предрешена, но я постараюсь продержаться как можно
дольше, а там чем, капризная, не шутит, может быть сторонникам моим снова
удастся помочь мне бежать. Заняться тут особо нечем, а ожидание невыносимо. И
чтоб хоть чем-то занять себя, решил я описать все что было со мной, что знаю и
к чему был причастен. А уж где спрятать эти записи до поры до времени я
как-нибудь найду.
Два года я боролся за свою жизнь и свободу в родном домене.
Род, мой, как может быть тебе известно, живет здесь с давних пор. С тех пор, когда
еще имперские войска не ходили по нашей земле. Прадедушка мой был еще вождем
племени, а не бароном, и кое-что в моей семье помнят из других времен и другой
культуры. А было это не далее как лет
120 назад.
Вследствие удаленности наших земель от столицы Империи,
труднодоступности и отсутствии в ней ценных ресурсов ее освоение началось
значительно позже - порядка 50 лет назад, после смерти Императора Максена IХ,
когда Империя в период промышленного спада остро нуждалась в древесине,
необходимой для имперского строительства. Тогда и вспомнили об отдаленной
провинции Сиен Триента, богатой на дерево. Честь и хвала предкам, освоение
имперцам далось не слишком легко, как они писали в своих отчетах «возникли
трудности с местным населением». Конфликт обернулся настоящей партизанской войной, наносящей ощутимый
урон имперским войскам, присланным охранять лесозаготовки. Особенно опасались
наиболее многочисленных племен, так и не вступивших в союз с представителями
Империи, племени Рыси и племени Ястреба.
В итоге в Сиен-Триента, особым указом Императора Гая V, был
направлен наместником Клименсио ди Мардигуэро, прославившийся в ту пору как
искусный политик. Он сумел «договориться
с вождями племен и обменять возможность беспрепятственной вырубки некоторых
участков леса на неоспоримые блага, которыми пользуются все жители Империи».
А по-моему скромному мнению сей искусный лжец, умело манипулируя пороками и
слабостями людей, ловко сумел их обмануть так, что те лишь за иллюзию мнимых
благ продали блага реальные, жизнь и свободу свою и своих людей. Создатель им
судья, я же не меньше был наивен и мой выбор вряд ли можно назвать лучшим. За
племенами закреплялись некоторые наиболее дикие и непригодные для вырубки
участки леса. Большая же часть земель провинции полностью отошла во владения
Империи и Церкви. Император поделил землю между своими преданными и верными
слугами (среди которых оказался и Марко ди Мардигуэро, племянник Клименси), а
Церковь начала строительство монастырей Св.Боска и Св.Юстина на выделенных ей
территориях.
Всю свою недолгую, но яркую жизнь я размышлял о том, как
именно и возможно ли было изгнать Империю из Наших земель совсем. Могли ли мы
всерьез конкурировать с ее мощью? С одной стороны, если бы меж племенами не
было распрей, разногласий и борьбы за власть, если бы вместо того, чтобы,
уничтожая друг друга, объединить силы против общего врага, то, думаю, у нас был
бы шанс. С другой стороны природа человека такова, что иначе поступать мы
просто не могли, не бывает так, а если и бывает, то не здесь, не в этом мире и
не в этой жизни. А посему шансов особо не было, и моя короткая история тому
свидетельство.
Тогда же обстановка в провинции мало-помалу успокоилась и
кроме основного ресурса провинции — древесины, на землях Сиен Триента расцвело
коневодство и теперь провинция Сиен Триента поставляет основную массу древесины
(считай массово вырубается и уничтожается), а лошади местной породы высоко
ценятся на всех рынках Империи. Также провинция поставляет некоторое количество
железа, добываемого в болотах на западе провинции. Болотная руда, добываемая
здесь, очень низкого качества, но для Империи, страдающая от недостатка железа
и других металлов, видимо любая руда хороша.
Монастырь Св.Боска построили довольно быстро, а вот
монастырь Св.Юстина еще не достроен, работы ведутся неспешно, без суеты. Но крестьяне мои
говорят, что с постройкой этой все время что-то не ладиться. Не строится она у
них, то рабочие погибают, то уже построенное рушится... И я догадываюсь почему,
ведь когда-то эти земли принадлежали нашей семье. Лет сто назад земли,
принадлежащие теперь моей семье, были в Диком лесу. Если бы граница как сейчас
не сместилась, то я бы тогда, наверное, по лесу бегал с луком, потому как племена заключили договор с
империей, и где граница Дикого леса - там их земля. Но и в дни моего детства
лес еще сильно больше был. А сейчас он все больше и больше отступает, потому
как его вырубают, вытаптывают, отпугивают дичь.
Дело было так. Наместник провинции Сиен Триента, Игнасио ди
Драйден, в 1599г издал три указа:
I.
Указ о
разделении области Амадо на области Амадо и Процеденто
Властью, данной нам
Его Императорским Величеством Филиппом VI, мы, Игнасио ди Драйден, наместник
провинции Сиен Триента, повелеваем область Амадо, принадлежащую Великому Дому
Мардигуэро, разделить на две части, одной из коих оставить название Амадо а
вторую наречь Процеденто.
Писано осенью 1599
года от Р.С.
Игнасио ди Драйден,
наместник провинции Сиен Триента
II.
Указ о
передачи в церковное владение области Экстрадо
Властью, данной нам
Его Императорским Величеством Филиппом VI, мы, Игнасио ди Драйден, наместник
провинции Сиен Триента, передаем в церковное владение область Экстрадо, дабы
был в этих землях возведен монастырь святого Юстина.
Писано осенью 1599
года от Р.С.
Игнасио ди Драйден,
наместник провинции Сиен Триента
III. Указ о передаче Процеденто Федерико Тручеро
на основе ленного держания
Властью, данной нам
Его Императорским Величеством Филиппом VI, мы, Игнасио ди Драйден, наместник
провинции Сиен Триента, повелеваем область Процеденто передать во владение
главе рода, Федерико Тручерро, дабы владел он и род его этой землей на основе
ленного держания.
Писано осенью 1599
года от Р.С.
Игнасио ди Драйден,
наместник провинции Сиен Триента
И тем самым область Амадо, принадлежащую Великому Дому Мардигуэро,
разделил на две части, одной из которых оставил название Амадо а вторую нарек
Процеденто. После чего предложил отцу моему сделку, отдать участок земли, а
именно область Экстрадо принадлежащий роду, в обмен Преценденто. Отец мой и
согласился, решив, что лучше черезполосица и земля на отшибе, рядом с лесом,
чем война и с наместником и с соседними племенами разом. А Экстрадо отдал в
церковное владение, дабы был там возведен тот самый монастырь Св.Юстина.
|